in Խառը

Լեզվաբանական Բոցեր

Փաստորեն անգրագիտությունը ու լեզվի սայթակումները ահագին պոզիտիվ հետևանքների կարող են բերել: Առաջին դեպքում ուրախ տրամադրություն կարող են առաջացնել, ահա , խնդրեմ, աշխատանքի վայրում չի խրախուսվում սա կարդալ

«На козлах сидел ямщик, закутанный в тулуп, а внутри сидел барин».
«Корова – это большое животное с четырьмя ногами по углам».
«Из-за тучи выглянул луч солнца и огрел кукушонка».
«Аня, сидя на стуле, спала, и мимоходом ела булку».
«В библиотеку вошли двое: мальчик и девочка; они были братьями».
«В клетке сидит мой пернатый друг – хомячок».
«Как весело кататься на санках, которые мчатся впереди тебя!»

Это не тренировки в шутках юмора, а цитаты из диктантов и сочинений российских школьников.

Ապա երկորդ դեպքում նաև նոր եզրի/տերմինի առաջացման պատճառ դառնալ: Սպուներիզմ-ի առաջացման պատմությունից

Для языковых перевёртышей типа маршаковского «вагоноуважаемый глубокоуважатый» или «посетителей не будят» вместо «победителей не судят» существует специальный термин — спунеризм. Он произошёл от фамилии английского философа и богослова Уильяма Арчибальда Спунера из Оксфордского Университета, который постоянно выдавал в устной речи подобные перлы. Например, вместо «The Lord is a loving shepherd» (Господь — любящий пастырь) он мог сказать «The Lord is a shoving leopard» (Господь — толкающийся леопард). В его честь одна из комнат колледжа названа «Rooner Spoom», что тоже является спунеризмом от «Spooner Room».

Ու վերջում բացահայտ դեպիլաբանություններ, Չեռնոմիրդինի տուվթոցները


Да и я вон, в своем седле премьерском — только ветер в ушах.

Депутаты все высказались, чтобы я шёл — избирался, точнее.

Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!

Если делать — так по-большому!

Если я еврей — чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей.

Естественные монополии — хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока.

Есть ещё время сохранить лицо. Потом придётся сохранять другие части тела.

Говорил, говорю и буду говорить: не станет Черномырдин, не произойдет этого, как бы некоторые ни надеялись. Потому что, когда такие задачи стоят, когда мы так глубоко оказались, не время сейчас. Меня многие, я знаю, из-за того, что Черномырдин очень многим оказался, как в горле, как говорится. Но я всем хочу сказать, не говоря уж о Борисе Николаевиче, что пусть они не думают, что так легко. Ведь люди видят, кто болеет за судьбу, а кто просто занимается под маркой. Я знаю, кто тут думает, что пробил его, наконец. Черномырдин всегда знает, когда кто думает, потому что он прошел все это от слесаря до сих пор. И я делаю это добровольно, раз иначе нельзя, раз такие спекуляции идут, что хотят меня сделать, как яблоко преткновения. Это надо внимательно ещё посмотреть, кому это надо, чтобы вокруг Черномырдина создавать атмосферу. Все должны знать: сделанного за годы реформ уже не воротишь вспять!

А вот что касается, доживёт не доживёт — да все мы доживём. Доживём. В какой конфигурации?

Должно быть, в хорошей конфигурации. И не надо делать из этого какой-то трагедии.

А кто попытается мешать — о них знаем мы в лицо! Правда, там не назо­вёшь это лицом!

А раньше где были? Когда думать было надо, а не резать сплеча семь раз… А сейчас спохватились, забегали. И все сзади оказались. В самом глубоком смысле. А Черномырдин предупреждал. И не просто, а не просто… Потому что знал и видел, как в воду. И что? Да ничего. А у нас ведь как?

ü А эти, которые больше всех, где они? Сказал бы, этими вот, как говорится, руками. И до сих пор, и всегда буду, есть и был… Хотя иной раз бываю. Но сейчас не об этом надо думать. Сейчас надо всем вместе. У нас ведь все общее. И судьба, и труба, и песни. Да, трудно, да, плохо, но мы-то здесь. Потому что это наш дом. И Россия, и Украина, как ни назови. А кто кому должен, тут ещё надо разобраться. Потому что все всем должны. Мы тут с Леонид Данилычем даже считать не начали, а уже сбились. Но мы подсчитаем, и тогда все узнают. И мы в первую очередь. А если кто слишком умный, пусть сам считает, а мы потом проверим. И доложим, куда попало. Теперь что касается спорных вопросов. Вопросы есть, спора нету. То есть спор есть, вопроса нету. Значит, надо решать. И не так, с налету, а на трезвую голову. Нас ведь тут полтораста миллионов. И вас пятьдесят. И если каждый начнет, что тогда? Двести… Это ведь учитывать надо. А в Китае вообще полтора миллиарда. Ну и куда их всех? Правильно Тарапунька Пушкину писал: «Як умру, то поховайте на Украйне милой…» А это ещё когда было. И вот с тех самых пор кому-то чешется. Насчёт перспектив хочу сказать. Это на сегодня самое важное. И не важно, Черномырдин или кто… Да кто бы ни был. Потому что, когда мы с Гором комиссию создавали, все были, но не сразу. Комиссия уже потом появилась… В процессе создания. И работа там продолжается до сих пор, но уже с обратной перспективой, на новом качественном уровне. Нужно вперёд смотреть, а не под ногами путаться, людей от дела отрывать. Зачем нам все это? Особенно сегодня, когда во всем мире все уже давно, кроме нас. Только мы да эти… не хочется называть здесь… Да над нами смеются уже все. И правильно, и поделом. Но мы докажем и уже доказали. Потому что можем. Потому что должны. А раз должны, значит, надо. И на этом я бы хотел… И хочу… И буду хотеть!…

В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует.

В харизме надо родиться.

Важнейший итог петровских реформ — создание благоприятных условий для западных деловых людей.

Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию — все равно толку нет!

Ввяжемся в драку — провалим следующие, да и будущие годы. Кому это нужно? У кого руки чешутся? У кого чешутся — чешите в другом месте.

Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.

Вообще, странно это, ну просто странно. Я не могу это ещё раз, я не знаю и не хочу этого. Это не значит, что нельзя никого. Ну, наверное, кого-то, может быть, и нужно, кого-то вводить, кого-то выводить.

Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство!

Вот Михаил Михайлович — новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви. (о Касьянове)

Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером.

Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота.

Вряд ли должность определяет или дает мне какой-то вес. Ну куда же ещё больше нужно человеку, который все уже прошел. Все многое знает об этой жизни. Многое знаю. Может, даже лишнее.

Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.

Все его вот высказывания, вот его взбрыкивания там… ещё даже пенсионером меня где-то вот, говорят, меня обозвал. Я не слышал. Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный. (о Лужкове)

Все нам нужно что-то туда достать, там где-то когда-то устроить кому-то. Почему на себе? Почему не своему поколению?

Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место.

Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.

Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!

Вы посмотрите — всё имеем, а жить не можем. Ну не можем жить! Никак всё нас тянет на эксперименты. Всё нам что-то надо туда, достать там, где-то, когда-то, устроить кому-то. Почему не себе?! Почему не своему поколению?! Почему этот, как говорится, зародился тот же коммунизм, бродил по Европе, призрак, вернее. Бродил-бродил, у них нигде не зацепился! А у нас — пожалуйста! И вот — уже сколько лет под экспериментом.

Какую бы общественную организацию мы ни создавали — получается КПСС.

Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело — Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить — не ходи! А пошел — отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию!

И не надо: Черномырдин то, Черномырдин сё. Черномырдин никогда и нигде, а всегда и везде… И всем. И когда надо было, пять лет бессменно, между прочим, а не то что…

С налоговым сюрреализмом надо кончать.

Сегодня ничего, завтра ничего, а потом спохватились — и вчера, оказывается, ничего.

Сегодня оказался там, завтра окажется ещё в одном месте…

Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!

Сейчас там что-то много стало таких желающих все что-то возбуждать. Все у них возбуждается там. Вдруг тоже проснулись. Возбудились. Пусть возбуждаются.

Секс — это тоже форма движения.

Сказано — сделано. Не понял — переспроси. Не понял с первого раза — переспроси ещё раз. Но выполняй. Не можешь — доложи, почему не выполняешь, по какой причине. Другого от вас ничего не требуется.

Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.

Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех — и белых, и красных, и пёстрых. Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что.

Я далек от того, что сегодня нет замечаний, что сегодня нет проблем. Я, может быть, их бы больше сегодня сказал. Я ещё раз просто одно: давайте говорить на нормальном языке!

Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за это слово. И мордобой-то опять не они же бы, не их же! Если бы их там навесить — это бы с удовольствием! А то мордобой-то, в мордобое люди же бы участвовали: народ как всегда.

Я не могу это ещё раз, я не знаю и не хочу этого.

Я ничего говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.

Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем. Мы свою страну формулируем.

Я тоже несу большую нагрузку. И у меня тоже голос сел. А я ведь даже вчера не пил. И другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал.

Я, например, не почувствовал, что к нам какая-то вот есть… вроде бы нас оставить один на один, что бы у нас было… что бы они хотели, чтобы у нас было плохо. Они переживают, они волнуются. (о миссии МВФ)

Он, когда не понимает, что говорит, то говорит правду. Он недавно доказал это, сказав: “Раньше полстраны работало, а пол не работало, а теперь ммммммм… всё наоборот”.

Չերնոմիրդին տուվթոցները վերցված են Валентин Сагал -ի “Мир интеллекта или спасет ли искусство душу?” հոդվածաշարքից, համար 128
Առաջին և երկրորդ մեջբերումների աղբյուրները
1. Տինա Կանդելակիի բլոգը
2. Музей Фактов